Владимир Буров - Альфа Центавра [СИ]
— Малы, — поправил его Вра.
— Да, точно, никак не могу запомнить, что больше: малы или велики.
— Ты в покер играть умеешь? — спросил Иначе.
— Дак, естественно, учусь.
— Больше — это четыре Короля, а меньше — четыре Дамы. Как это ни удивительно — никто не возразил. Изображались, что все уже научились играть в Покер. По крайней мере, уже запомнили основные комбинации. Но никто еще, кроме Иначе, не знал, что главное в этой игре не какая комбинация карт, как называется, а:
— Какая она у кого в данный момент. — Казалось, что знать это Всегда — невозможно. Хотя и этого мало, важно понять, понимает ли противник, что вы поняли его комбинацию.
Неожиданно раздался крик ужаса:
— Из кабины пилотов вышел этот самый пилот, он едва волочил ногу, и упал через три шага.
— Наверное, тоже играл сам с собой в Это дело, — сказала Га, но ей не дали уточнить, в какое именно.
— Это не метеорит, — сказал Дро и потерял сознание. Га тем не менее констатировала:
— Над ним не было начальника, а под ним — будильника.
— Тебе надо было там находиться, — рявкнул Корень.
— А здесь кто будет вам прислуживать, — без знака вопроса рявкнула Га.
— На Земле спишу в санитарки, — тем не менее резюмировал Кор.
— А хо-хо не хо-хо?
— Что? Ты еще здесь?
— А где мне быть.
— Бегом марш за штурвал Звездолета.
— Там нет штурвала, — хотела сказать Га, но вспомнила, что штурвал, как раз был зачем-то в кабине пилота. Правда, он был убран под панель приборов, но нажатием белой кнопки освобождался. Когда, зачем?
— А хрен его, точнее, ее знает.
Но тут неожиданно объявили:
— Надеть Земные костюмы. Га юркнула в каюту пилотов и нажала Белую Кнопку. Это ей подсказала автоматическая память.
— А вот, что делать дальше? — спросила она у себя, — не знаю. Обернувшись назад Га увидела белый костюм, встала, осмотрела его — ничего особенного:
— Нет никаких антигравитационных механизмов. Надела, опять села за приборную доску со штурвалом, и тут всё стало ясно:
— Земля уже рядом, пора включать форсунки для мягкой посадки. А точнее, просто автоматику. И она включила. Но! автоматика была уже включена, а теперь отключилась. Загорелась надпись:
— Уверены ли вы в отключении Автоматики.
— Без знака вопроса, — констатировала Га, — значит, всё нормально. Почему? Ну-у, я уверена. — Она вытянула руку вперед. — Дрожат. — И она опять рванула штурвал на себя.
— Тебе где мозги вправляли? — спросил Кор, приоткрыв дверь. — Мы уже пролетели на двести лет вперед.
— А какая разница? — спросила Га, — нам все равно, сто туды-твою, сто…
— Прекрати, и быстро возвращайся, мы и так уже попали в Небытиё.
— Я могу, но самое большое только на сто лет назад.
— Почему?
— Дак, ниже плинтуса уже.
— Плинтуса, значит? Ну, возвращайся хоть на сто. Я тебе устрою, как приземлимся такое, что почувствуешь себя:
— Ниже плинтуса.
Глава 3
— Бел-ы-ы-е-е! — немного разочарованно сказала одна девушка другой. У многих на одежде были вышиты имена, как предполагалось по протоколу. Но не у всех.
— Почему не у всех имена? — спросил Кор, как он сказал встретившего его:
— Парламентера.
— Нэ успели.
— Что значит, не успели? — возмутился Корень. — Мы вам послали Предупреждение о Прибытии сто лет назад. Мало?
— Дак, мы его получили только, практически на прошлой неделе.
— Что значит, Практически?
— Ну, я точно не считал, но примерно-то всё равно прав.
— Имя?
— Чья?
— Охренеть можно! — рявкнул Кор, — что значит:
— Чья? — У вас есть какие-нибудь прекрасные дамы, чтобы я мог с ними общаться с вдохновением?
— Есть. Да, есть, — повторил парень, но боюсь не про вашу честь.
— И продолжил, не давая Кору еще раз возмутиться:
— Оне Красные.
— Вот из ит, Красные?
— Ну, вы в белом, а мы-то: в красном.
— Что-то незаметно.
— Наденьте приборы ночного видения и заметите. И Корень, командир экспедиции, надел.
— Действительно, — выдохнул он, и добавил: — А так незаметно.
И подошли к нему две прекрасные дамы:
— Татьяна.
— Александра.
— Могли бы и не говорить.
— Почему?
— У вас на… кстати вы откуда, с Марса или с самой Альфы Центавра?
— Дак, оттуда, естественно, — ответил Кор.
— Конспиратор, — хлопнула его по одному плечу девушка с надписью на груди Татьяна.
— Ночью расскажет всё без утайки! — ударила по другому дама, на груди которой было изображено длинное имя:
— Александра.
— Зат-трудняюсь прочесть, — сказал Кор.
— Да зови просто, как своих рабов, тамоди на небе:
— Танька да Сашка.
— Таня, значится, и Саша, отлично. Честно, я сам удивляюсь, что могу говорить на земном языке, как абориген.
— Еще раз нас так обзовешь — всё, так и будем тебя звать:
— Абрр.
— Вот из ит — Абрр.
— Ах-ха-ха. Ха-ха! — рассмеялись девушки.
— С Луны, а не знает, что такое Рыб-ба!
— Простите, что такое рыба я знаю, но рыба — это Абыр-р-р.
— Мы говорим скорописью, — ответила Щепкина-Куперник, Таня. И добавила: — Я буду писать о вас пьесу, али даже ромэн.
— А я буду вашей женой, — сказала Коллонтай, Саша.
— Нет, нет, нет, пока что никаких жен, мы все здесь, — он махнул рукой на приближающуюся делегацию с Альфы, — дали клятву не жениться на землянах, пока не свяжет электрический разряд.
— Что такое электрический разряд? — спросила Ще-Ка.
— А эта вот так, — ответила за командора подруга Кой. Она зашла сзади и пощекотала Корика — как она произнесла уменьшительно-ласкательно — за ребрышки. И так продолжала играть на нем, пока не допела до конца целый куплет песни:
Как ныне сбирается Вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам
И селы и нивы за дерзкий набег
Обрек он мечам и пожарам.
А Танька вспомнила своего деда, актера Щепкина, и спела под эти же ребрышки:
По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед
Чтобы с боем взять
Турецкий Вал
Белой Армии — Отва-а-л-л-л.
— Чушь и бред, так не поют, — встряхнулся Корнилов — как его тут же прямо под аккомпанемент ребрышек обозвала Коллонтай — нужен оркестр. Или по крайней мере, магнитофон.
— Вот из ит, магнитофон? — спросила Таня Щепкина.
— Щас включат, — ответил Кор, и добавил: — Маг сюды-ы.
Далее, включают песню — какую? — и под эту песню Га и Ан дерутся с Кой и Ще-Ка. Песня Малежика — Провинциалка.
— Он обозвал нас Провинциалками, — со слезами на глазах сказал артистка Щепкина.
— Придется ответить, — тоже чуть не заплакала Алек. И концерт, заготовленный для приветствия аборигенов Альфы и ее Центавры был заменен боем между двумя сладкими парочками:
— Га и Ан со стороны межпланетного сообщества и Артистка и Любовница Комиссара — моряка Черноморского флота Дыбенко — с другой. Для справки: Дыбенко просил Коллонтай называть его моряком Черноморского флота:
— Для конспирации, — так как чаще бывал в районе Балтфлота.
Первый раунд Ар и Лю проиграли. Ан и Га провели каждой по два приема, и что характерно, оба из стойки и с большой амплитудой. Но земные дамы выдержали сильные удары, ибо были они о свою матушку-Землю. Но больно было, было. Тем не менее обе хором залаяли:
— Ничего не было. — А судья был с Альфы, Дэн. Ему было стыдно сразу отправлять таких красивых девушке в откат, и он признал их:
— Абсолютную правоту. — Чем, естественно, вызвал бурную реакцию своих Ан и особенно Га.
— Я тебе больше никогда не дам, так и запиши себе в Ноутбук. Но Дэн ответил достойно:
— Ну-у, во-первых, сколько я ни просил, так, кажется, ничего и не было. — Ибо:
— Я бы знал.
— Во-вторых?
— Что? Ах, во-вторых, они наши гости, и мы не можем их обижать против их же воли.
— Ты хоть сам-то понял, чё сказал? — рявкнула Ан, правда негромко. Понимала и даже сказала:
— Им же хуже будет. — Но. Но вышло по-другому:
— Коллонтай и Щепкина-Куперник предложили начать вторую серию с:
— Пятидесяти метров и постепенно сближаться.
— Нам по барабану, — ответили с Альфы Центавра, — начинайте хоть с конца, как говорится, футбольного поля. И начали, хотя Дэн, хотел возразить:
— Бить только руками и ногами, — его девушки поняли, что хочет запретить бить головой.
— Пусть делают, что хотят, — сказала Га, — но одной из них я сёдня точно голову сверну. Ан:
— Я сломаю ногу.
Но не смогли даже пересечь центральный круг, откуда начинаются все матчи. Анна упала уже через десять метров, а Галя — как удлинили их имена до земных любознательные зрители — через двадцать метров. Альфовцы ахнули:
